Танк Т–34 памятник воинам-освободителям

В работах по поднятию и восстановлению танка принимали участие коллективы: локомотивного депо имени 50-летия Советской Украины, карьероуправления, восстановительного поезда, отдела водоснабжения, комбината коммунальных предприятий, района электрических сетей, колхоза имени Калинина.

Вид на площадь. 70-е гг.  Мемориальная доска на здании редакции газеты "Зоря".

О подъеме из реки писали в журнале Спортсмен подводник в 1985 году "ТАНК НА ПЬЕДЕСТАЛЕ" :
"Рассказывают один из непосредственных участников и добавлены комментарии и снимки очевидца под ником ivolga и мое графическое сопровождение.
Этот танк не был бы извлечен на свет после тридцатидвухлетнего пребывания на двадцатиметровой глубине реки Северский Донец, не произойди наша встреча с Яковом Яковлевичем Кириченко — председателем общества охраны памятников города Красный Лиман.
Но обстоятельства свели нас вместе в ноябре 1974 года на озере Подпесочном. Яков Яковлевич фотографировал там место стоянки древних людей, а мы, аквалангисты, производили тренировочные погружения.
Разговорились. И услышали волнующую историю военных лет — о действиях бронетанкового корпуса, громившего врага в Краснолиманском районе, о ледовой переправе под вражеским огнем через Северский Донец, о танке Т-34, провалившемся под лед вместе с механиком-водителем. Было это в самом начале февраля 1943 года.

Тридцатьчетвёрка в феврале 1943 г. по льду реки была отправлена на подмогу нашим бойцам, захватившим небольшой плацдарм на вражеском берегу. Фрицы засекли танк с высокого правого берега Северского Донца. Артиллерия открыла огонь, взрывами разбило лёд и танк затонул. (Со слов ivolga).
Водолазная служба Донецкой ЦОСС занималась поисками танка, но безуспешно. Видно, сыграли свою роль паводки, да и русло сместилось.
Не попробовать ли поискать танк с аквалангом? Предложение Кириченко увлекло.
И вот мы на месте предполагаемой переправы. По нашу сторону в 5 километрах поселок Дробышево, на другом берегу — село Пришиб. Ширина реки в этом месте около 70 метров.
Небо низкое, свинцово-синее. Сыпет снег. Облачившись в гидрокостюм, погружаюсь, чтобы осмотреть первый намеченный участок — 70 на 100 метров. Видимость под водой — до полуметра...
В начале поиска наша группа насчитывала четыре человека. Кроме меня, в нее входили Дмитрий Иванович Шмуля, Евгений Яковлевич Шеин, Николай Трофимович Труш — слесари локомотивного депо города Красный Лиман. Они никогда не занимались подводным спортом, но без них поиск был бы невозможен.
Все мы готовы были трудиться для достижения нашей цели каждый свободный день и час. Сделали плот на четырех бочках-понтонах, лебедку и шестнадцатиметровый щуп. 
Передвигаясь по тросу, натянутому через реку, прощупывали дно через каждые метр-два. Если щуп натыкался на металл, под воду спускался аквалангист. Он зондировал дно четырехметровым щупом, пока не устанавливал, что за предмет обнаружен, каких он размеров.
Пересекали таким образом реку, перецепляли трос и все начинали заново. Так было прозондировано более трех тысяч квадратных метров. Работа продолжалась и зимой путем подледных погружений.
Далее состав поисковиков менялся.
Члены группы поиска. Слева направо: А. Жилин, Б. Гусак, В. Семенихин, Г. Труш
С наступлением весны к нам присоединился Владимир Семенихин. Семенихин — аквалангист, техник научно-производственного объединения «Автоматгормаш». Вместе с ним изготовили прибор по типу миноискателя, чувствующий наличие металла под грунтом до 4 метров.
К тому времени мы уже обнаружили посреди русла большой пологий холм высотой в несколько метров. Он нас очень интересовал. Холм на самом течении могло образовать только какое-то препятствие. И вот прибор определил в холме металл.
На следующий день установили на плоту пожарную помпу. Спускаемся с Владимиром Семенихиным на дно реки, держа а руках ствол пожарного рукава. Словно сливочное масло начинает вытаивать холм от мощной струи воды. Но до брони башни еще далеко — 3,5 метра по щупу.
Райисполком выделил нам пожарную машину. Три недели каждый день с утра до полной темноты размывали мы песок. И вот настал день, когда мои пальцы коснулись брони башни.
От радости хочется пробкой вылететь на поверхность. Но годы занятий подводным спортом научили строгой дисциплине. Иду вслед за пузырьками воздуха. А они мучительно медленно преодолевают восемнадцатиметровый путь наверх...
Возможности пожарной машины исчерпаны. Докладываем о нашей работе председателю райисполкома, и нам доставляют земснаряд. И вот я устанавливаю под водой его всасывающую трубу, стоя на башне танка в трехметровой яме.
Земснаряд заработал. Песок плыл и плыл в место отсоса, и, казалось, его запас никогда не иссякнет.
Но к концу второй недели танк все же освободился из плена и ощетинился снарядами в полусгнивших ящиках. В полнейшей темноте на ощупь пересчитываем их с Володей. Всего сорок штук, значит, было восемь ящиков.
Прибыли саперы из округа. Предстоит по одному вынести снаряды на поверхность. К каждому из них привязываем поплавок, чтобы в случае утери легче было обнаружить круговым поиском. Несмотря на все наши усилия, работа продвигается медленно. Но со временем все снаряды с большими предосторожностями доставлены на берег.
22 июня 1975 года кольцами укладываем на наш понтон трос.
Два троса связали танк и берег. Два трактора С-100 и танковый тягач мощью всех своих лошадиных сил устремились вперед. Система полиспастов словно струны натянула тросы. Дыхание замерло. На поверхности появились пузырьки, буй, привязанный к танку, поплыл вперед и вдруг замер — лопнул трос... Идем под воду вязать его. И так — три раза.
26 июня были доставлены тросы большого диаметра. Буй, обозначающий танк, не останавливаясь, поплыл к берегу. 
Останки воина с почестями были захоронены в поселке Дробышево Краснолиманского района Донецкой области, а танк ко Дню танкистов был установлен на постаменте в городе Красный Лиман. Он стал памятником Славы танкистам, освобождавшим Донбасс".